Другой мавзолей, в котором был похоронен знаменитый красный комдив и комкор Григорий Котовский, находится сейчас под угрозой уничтожения в соответствии с репрессивным законом о декоммунизации. Решение о захоронении здания было принято еще в 2016 году — когда носивший его имя город Котовск стал называться Подольском. Тело Котовского должны были перезахоронить с воинскими почестями на местном кладбище, а сам монумент подлежал демонтажу. Однако, эта инициатива сразу натолкнулась на саботаж со стороны местной общественности, которая делала акцент на особой архитектурной и исторической ценности уникального в своем роде провинциального мавзолея. Ведь он являлся едва ли не единственной достопримечательностью этого районного центра.
История захоронения комдива наглядно иллюстрирует, насколько яркой была фигура этого «бессарабского Робин-Гуда» — даже на фоне событий Гражданской войны, которая породила целую плеяду легендарных военачальников. Биография Котовского напоминает сюжеты приключенческих романов, большим любителем которых, он, к слову, являлся.
Человек богатырской силы, левша и заика, он совершал поступки необыкновенной дерзости — отпускал на волю арестованных за долги крестьян, выдав разоружённым охранникам справку: «освободил Григорий Котовский», демонстративно пил кофе напротив полицейского участка в Кишиневе, прямо перед глазами у разыскивающих его жандармов, и заводил романы с самыми красивыми девушками Бессарабии. Легендарный разбойник снискал известную популярность у местных жителей — что были вынуждены признать местные власти. Этому способствовал не только его романтичный образ.
Криминальная деятельность Котовского всегда оправдывалась идеологическими целями, а вырученные от эксов средства помогали финансировать многочисленное социалистическое и анархистское подполье Одессы и отряды еврейской самообороны, которые начали создаваться в Бессарабии после кровавого Кишиневского погрома.
Совершая экспроприации, Котовский зачастую щедро делился с жителями молдавских сел. В этих жестах была не только погоня за популярностью, но и точный расчет — помогая крестьянам, «степной Робин Гуд» находил в них надежных союзников, которые укрывали его от жандармов. Благодаря этой поддержке он долгое время оставался неуловимым.
Впрочем, близость к народу не мешала Котовскому органично ощущать себя в среде одесской интеллигенции — чем способствовала образованность и знание языков.
«Прекрасно говорит по-русски, румынски, и еврейски, а равно может изъясняться на немецком и чуть ли не на французском языках. Производит впечатление вполне интеллигентного человека, умного и энергичного. В обращении старается быть со всеми изящным, чем легко привлекает на свою сторону симпатии всех имеющих с ним общение. Выдавать он себя может за управляющего имениями, а то и помещика, машиниста, садовника, сотрудника какой-либо фирмы или предприятия, представителя по заготовке продуктов для армии и прочее. В разговоре заметно заикается. Одевается прилично и может разыгрывать настоящего джентльмена», — рассказывала об его талантах полицейская ориентировка этой эпохи.
После Первой русской революции Котовский с головой бросается в революционную стихию, участвуя с небольшим отрядом в крестьянских бунтах, которые охватили тогда Бессарабию. После ареста он успешно бежал из сибирской каторги в Нерчинске, и совершил легендарное ограбление Бендерского казначейства. Арестованного в результате ранения эсера приговорили к смерти через повешение — однако, популярность помогла ему получить помилование, подписанное командующим Юго-Западным фронтом генералом Брусиловым. Причем, за популярного арестанта специально ходатайствовали министр Гучков и адмирал Колчак. Освобожденный после Февральской революции, по личному распоряжению Керенского, Котовский произнес революционную речь в Одесской оперном театре, где как раз давали «Кармен». А потом продал на аукционе свои кандалы, которые приобрел за три тысячи рублей богатый купец Гомберг.
Казалось бы — Котовского ожидала блестящая карьера в качестве сторонника Временного правительства.
Читать далее